Коридор окончился маленькой площадкой на скальной стене обрыва плоскогорья. Отсюда до подножия было не менее двадцати метров головоломного, почти отвесного спуска.
С площадки открывался вид на залитую полуденным солнцем пустыню и причудливые, изглоданные ветрами тысячелетий скалы. Невдалеке, подбирая колючку, бродили их верблюды.
Попав из вечного мрака подземелья в океан света и тепла, молодые люди долго сидели отдыхая. Немного придя в себя, Тата взглянула на товарищей.
- Ну и хороши-и же мы! - нараспев проговорила она.
Действительно, вид у всех был аховский. То, что осталось на Алексее и Прохоре, никак нельзя было назвать одеждой. Изодранные до неузнаваемости, в грязи, в синяках и кровоподтеках, очи выглядели бродягами самого худшего пошиба; Тате удалось сохранить некоторое подобие своего туристского костюма. Она выглядела лучше парней, но не намного.
- Не находишь ли ты, что Прохор удивительно похож на Тарзана после схватки со львом, - заметил Алексей, обернувшись к девушке.
- А ты - на общипанного петуха, - не растерялся сибиряк.
Тата фыркнула от смеха.
- Ну, а я на кого?
- Если хочешь знать - на драную кошку, - - убежденно ответил Прохор.
Все расхохотались. Нервное напряжение, в котором они находились уже более суток, разрядилось, и молодые люди долго не могли успокоиться.
- Смех-то смехом, а вот как слезать? - проговорил Алексей, размазывая по лицу выступившие слезы.
Прохор взглянул вниз и присвистнул.
- Однако здесь шею сломать запросто. Нужно делать веревку.
Сбросив с себя остатки верхней одежды, он начал раздирать тряпье на полосы. Алексей последовал его примеру. Скоро узловатая ненадежная снасть была готова и сибиряк опустил ее с обрыва.
- Эх! Не хватает немного! - сокрушенно проговорил он.
Тата зарумянилась, но делать было нечего. Оставив на себе только самое необходимое, она пожертвовала "в общий котел" всю остальную одежду. Теперь эта, с позволения сказать, веревка стала достаточной длины, но ее прочность оставляла желать лучшего.
- Спускаться буду я, ты слишком тяжел, - заявил Алексей Прохору.
- Послушай, Леша! - вмешалась девушка, берясь за веревку. - Я вдвое легче тебя.
- Ни в коем случае!
- Да пойми же! Если ты оборвешься и покалечишься, мы и вовсе не сможем отсюда слезть. Прохор, да что же ты молчишь? - горячо убеждала их Тата.
- Пожалуй, она права, - согласился сибиряк.
Нехотя Алексею пришлось уступить. Девушка обвязалась вокруг груди и подошла к обрыву. Алексей поймал себя на том, что не отрываясь любуется ее ладной фигуркой.
- Пока! - помахала им Тата.
Понемногу отпуская веревку, друзья напряженно следили, как, цепляясь за каждый выступ, храбрая девушка спускается по головокружительной круче. Ощупью отыскивая точки опоры, Тата слезала все ниже, ниже... и вот спрыгнула с последнего уступа. Опасный спуск закончился.
Друзья облегченно вздохнули. Не отдавая себе отчета в том, что он делает, Алексей схватил Прохора и крепко поцеловал его в грязную небритую щеку.
- Ты что? - опешил тот.
- Не знаю... так, от избытка чувства, - смутился Алексей.
Сибиряк понимающе усмехнулся и дружески потрепал его по плечу.
Не теряя времени, Тата поймала верблюда, уложила его и, достав из вьюка веревку, направилась к обрыву.
- Эй, павианы! Живы? - крикнула она, привязывай моток веревки к свешивающемуся тряпочному концу. Наверху, как по команде, высунулись две взлохмаченные головы.
- Живы! - донеслось оттуда.
После благополучного спуска молодые люди в первую очередь бросились к бурдюкам. Теплая, припахивающая шкурой вода показалась удивительно вкусной. Утолив жажду, они умылись, переоделись в запасную одежду, а потом энергично принялись за сухари и консервы. На этот раз обед проходил в полном молчании. Все были слишком заняты, чтобы отвлекаться разговорами от долгожданной еды.
- Пожалуй, сегодня никто не страдает отсутствием аппетита, - улыбнулся Алексей.
- Нормально подрубали, - отозвался Прохор, до блеска вычищая банку коркой от сухаря.
Испытанные за последние сутки мытарства утомили молодых людей, требовался отдых. Они решили разбить лагерь около ущелья и направились туда.
Проходя мимо заваленного входа в пещеру, друзья остановились.
- Отчего же произошел обвал? - спросил Алексеи.
Прохор взглянул вверх.
- Кто его знает! На круче камней много, чуть шевельни - и посыплется.
- Смотрите! Что это? - вскрикнула Тата, указывая на край завала. Там из-под камней торчала желтая скрюченная рука.
Разбросав камни, друзья вытащили труп худого, костлявого старика в потрепанной одежде буддийского монаха. На его редкой седой бороде запеклась кровь. Тускло поблескивали не прикрытые веками остекленевшие глаза.
- Вот он, виновник обвала и всех наших бед, - сказал Алексей.
Тата вынула платок и накрыла им лицо старика.
- Как же его завалило? - вполголоса спросила она.
Прохор указал вверх, где среди каменной осыпи виднелось несколько выветренных глыб, и пояснил:
- Он хотел нас похоронить, - толкнул такой "камешек" - осыпь поползла вниз и его с собой прихватила.
- Тише! - поднял руку Алексей.
Со стороны пустыни донесся звук выстрела. Друзья прислушались.
Прохор схватил тулку и ударил дуплетом, ему ответили тем же. Скоро из-за барханов показался караван. На четырех верблюдах ехали люди, а три верблюда шли с поклажей.
- Наши! - крикнула Тата, и все побежали навстречу.
Глава 14
Как и бывает в таких случаях, друзья встретились довольно шумно.
Обрадованные, что все живы и здоровы, эфовцы, обнимаясь, долго мяли друг друга. Особенно досталось Игорю с Левой.